|
По книге
«Бытия», сюжетом ветхозаветной Троицы является приём и угощение старцем
Авраамом и его женой Саррой трёх таинственных странников, в образе которых у
дубравы Мамре явился библейскому патриарху триединый Бог. Путники (которых
стали изображать в виде ангелов) предсказали Аврааму рождение
сына Исаака. Обычно художники, иллюстрируя этот эпизод Священной истории,
сосредоточивали внимание на подробностях события, изображали Авраама и Сарру,
подносивших угощение, а также слугу, «заклающего тельца». Рублёв,
взяв за основу византийскую иконографическую схему композиции, подверг её
переосмыслению и создал нечто абсолютно новое и оригинальное. Сцена, освобождённая
от подробностей, утрачивала жанровую окрашенность. Сосредоточив действие
вокруг трёх ангелов, беседующих перед трапезой (греч. «стол»,
«кушанье»; здесь — стол для приёма пищи), в центре которой высится чаша с
головой тельца — символ крестной жертвы Христа, Рублёв «прочитывает» сюжет
по-своему. Нет рассказа — следовательно, нет бега времени, вечность не
«мерцает» через завесу «сегодняшнего», а как бы непосредственно предстаёт
перед человеком. Ибо странники не общаются с Авраамом, а как бы пребывают в
молчаливой беседе. Перед ними не пиршественный стол, а священная трапеза, не
фрукты и хлебцы, а чаша причастия. Это увиденные мысленным взором художника
любовь и согласие трёх, составляющих единое. Едва ли не единственному среди
живописцев Средневековья Рублёву удалось решить почти неразрешимую творческую
задачу — показать Троицу как триединство. Как правило, этот богословский тезис
ставил в тупик восточных и западных живописцев, которые то сосредоточивали своё
внимание на Боге-Сыне — Христе, то изображали всех трёх ангелов совершенно
одинаково. Рублёв достиг успеха, пойдя не по пути прямого иллюстрирования
догмата, а по пути его художественного истолкования и переживания. Три ангела
Рублёва едины не потому, что тождественны, а прежде всего потому, что связаны
единым ритмом, движением в круге, или круговым движением. Это первое, что
сразу и властно захватывает при созерцании рублёвской 365 ТРОИЦКИЙ ИКОНОСТАС Жизнь
самого известного русского иконописца Андрея Рублёва была исполнена
подвижнического труда. Слава о Рублёве разнеслась по русским землям ещё при его
жизни, но летописи и жития довольно скупо упоминают его имя. Иконописцы из
артели Рублёва и Даниила создали в каменном соборе Троице-Сергиева монастыря
дошедший до нашего времени прекрасный трёхъярусный иконостас, в котором
великому мастеру принадлежат скорее всего общий замысел и иконографические
образцы композиций. В Троицком иконостасе сказали своё слово ученики и продолжатели
Рублёва, которым предстояло воплощать, нести дальше идейные и художественные
заветы своего наставника, развивать отдельные мотивы и стороны его творчества. Одна из
лучших икон деисусного чина иконостаса — «Дмитрий Солунский». Она покоряет
совершенством своего рисунка и лирическим толкованием образа, которое было
свойственно только Рублёву. Красота и выразительность лика юного великомученика
заставляют вспомнить лучшие создания великого мастера и позволяют предположить,
что он мог быть знаменщиком этой иконы, т. е.
художником, создававшим рисунок будущей композиции, когда над ней работали
несколько человек; роль знаменщика была главной и самой ответственной. |