|
Влахернский
дворец (Текфур-Сарай). Константинополь (Стамбул), 203 Заставка
в византийской рукописной книге. XIV в. Государственный
Исторический музей, Москва. куполами,
центральный куб, гранёные полуцилиндры апсид не выглядят единым монолитом, да
и обычные для поздневизантийского зодчества глухие аркады подчёркивают
«расчленённость» постройки. Такая особенность облика монастырской церкви
(впоследствии турки пристроили над галереей минарет и превратили храм в мечеть
Кахрие Джами) отражает решение её внутреннего пространства. Это пока ещё
крестово-купольная церковь, но центральное крестообразное пространство
отделено стенками, как бы вырезано из интерьера; столь же обособлена южная
часть, представляющая собой самостоятельный храм. Некогда единое пространство
храма распалось по многим причинам: изменилось мироощущение жителя империи,
потому что уменьшилась Византия, меньше стали и её храмы. Сказалось и
подсознательное стремление отгородиться от враждебного внешнего мира,
замкнуться внутри святых стен. Ведь заказчик храма Феодор Метохит писал, что
мир — обитель скорби и зла, где царствует коварная, неумолимая,
всемогущая богиня Судьбы — Тюхэ. Может ли молитва спасти от Тюхэ? Метохит не
ответил на этот вопрос, но он, несомненно, надеялся на заступничество вышних
сил, для чего построил храм и повелел изобразить себя на мозаике подносящим этот
храм Христу. Однако
самой главной причиной превращения византийских храмов в капеллы-молельни,
вероятно, стало новое ощущение контакта с Богом — более глубокого и личного,
требующего не коллективного предстояния, а индивидуальной молитвы. Монах Григорий
Палама в XIV в. разработал учение о единении человека с Богом. Он считал, что
человек, ведущий праведную жизнь, может удостоиться Божественного озарения, а
затем и слияния с Богом. Такой Божественный свет, согласно Евангелию, озарил
учеников Иисуса Христа на горе Фавор; он был не обычным, «тварным» (т. с.
сотворённым) светом, а сиянием Божественной природы Христа. Последователь
Паламы, Николай Кавасила, писал: «Есть некое непосредственное ощущение Бога,
когда луч от Него невидимо касается самой души». Потому каждый истинно
верующий должен стремиться достичь такого озарения, т. е. соединиться с Богом
не путём общей молитвы, но через углублённое размышление и безмолвную молитву.
Последователей нового учения называли «исихастами» (от греч. «исихия»
— «молчание»). Конечно,
для «умного делания» (внутреннего молитвенного сосредоточения) больше всего
подходили монашеские кельи. Но кельям уподобились и церкви — например,
крохотные храмы Панагии Халкиотиссы на одном из островов Мраморного моря и
Панагии Мухлиотиссы в Константинополе (константинопольский храм едва достигает
в поперечнике двенадцати метров, а храм на острове Халка — восьми метров). Оба
они в основе плана имеют четырёхлистник. Вошедший в церковь оказывается замкнутым
в симметричной структуре: над головой высится сферический 204 |