Большой глубиной при внешней простоте обладают женские образы Кипренского. Портрет Дарьи Ни­колаевны Хвостовой (1814 г.) отли­чают спокойствие и умиротворён­ность. Перед зрителем жена, мать семейства, милая и обаятельная жен­щина. Детали костюма и обстанов­ки — модная в те годы жёлтая пер­сидская шаль, воздушный кисейный воротник платья, золочёная спинка кресла — выписаны удивительно тонко. Но наиболее привлекательны доброе, отзывчивое, немного пе­чальное лицо героини и взгляд её тёплых глаз.

Образ поэта, творца особенно интересовал художников романти­ческого направления. В 1816 г. Кипренский написал портрет Василия Андреевича Жуковского (1783— 1852). Задумчивое лицо стихотворца, контрастное освещение на фоне не­чёткого пейзажа с руиной, бурным морем и облачным небом — всё подчёркивает романтический харак­тер его поэзии.

В 1816 г. Кипренский, уже сло­жившийся мастер, впервые поехал за границу. В Италии художник прожил несколько лет, работая в основном над историческими кар­тинами. Однако они либо не сохра­нились, либо вообще не были за­кончены.

В начале 1822 г. Кипренский вы­ставил несколько работ в парижском

Ментик (от венг. mente — «накидка», «плащ») — корот­кая куртка, опушённая мехом; часть гусарского мундира.

Чикчиры — форменные узкие штаны, которые носи­ли гусары.

Орест Кипренский.

Портрет девочки в маковом венке. 1819 г.

Государственная Третьяковская галерея, Москва.

Этот портрет Кипренский написал в Италии. Модель изящно и очень по-детски облокотилась на высокий стол и обернулась к зрителю. Прекрасно переданы пластика движения, чистота и естественность ребёнка.

Любопытно, что эту картину, как и портрет Адама Швальбе, итальянцы посчи­тали работой старого мастера. Кипренский писал в Россию: «Мне в глаза говори­ли... якобы в нынешнем веке никто в Европе так не пишет, а особенно в России может ли кто произвести оное чудо».

279

Орест Кипренский.

Портрет А. С. Пушкина. 1827 г.

Государственная Третьяковская галерея, Москва.

Орест Кипренский.

Портрет

Е. С. Авдулиной.

1822—1823 гг.

Государственный

Русский музей,

Санкт-Петербург.

Салоне. В Париже он выполнил портрет Екатерины Сергеевны Авдулиной (1822—1823 гг.). Её руки сложены совсем как у Джоконды на знаменитом полотне Леонардо да Винчи, которое Кипренский ви­дел в Лувре. Да и сама композиция портрета словно заимствована у мастеров эпохи Возрождения: жен­щина сидит в тёмной комнате перед окном, за которым открывается пейзаж.

Однако пейзаж у Кипренского — это не выписанный во всех деталях ландшафт и не изображение кон­кретного города, а неясный, роман­тический вид. На его фоне особен­но трогательным кажется белый цветок левкоя в стакане на окне. С цветком сопоставлен и образ са­мой героини — одновременно хруп­кий и холодный. Взгляд, направлен­ный мимо зрителя, придаёт её лицу выражение отрешённости. С вирту­озным мастерством изображены де­тали костюма —- жёлтая узорчатая персидская шаль (такая же, как на портрете Хвостовой), жемчужное ожерелье, кисейный чепец.

В 1823 г. Кипренский вернулся в Петербург. На родине художник на­писал множество портретов, в том числе портрет Александра Сергееви­ча Пушкина (1827 г.). Скрещённые на груди руки поэта, складки плаща, наброшенного на плечи, — всё это характерные признаки романтиче­ского героя, отрешённого от окру­жающего мира и погружённого в свои мысли. Живой взгляд пушкин­ских глаз выражает вдохновение и сосредоточенность. Поэт как бы прислушивается к внутреннему го­лосу: «...минута — и стихи свободно потекут». Пушкин показан в самый счастливый, светлый момент — мо­мент творчества. Именно это осо­бенно понравилось в портрете и самому поэту. Он выразил своё восхищение мастерством живопис­ца в стихотворении, посвященном Кипренскому: