Замысел спектакля не сводился к реконструкции старых форм. Мейерхольд наделил старую пьесу вполне современным содержанием: ленты, банты, кружева и гобелены ни в коей мере не отменяли драматизм, неожиданно проявившийся в комедийном действе. В игре Юрия Михайловича Юрьева (1872— 1948) зрители ощущали предвестие катастрофического финала. Презрение к окружающим мостило Дон Жуану дорогу в ад — и в этом был главный замысел работы Мейерхольда.

В 20-х гг. Всеволод Мейерхольд вступил в борьбу с «академической рутиной». Плакатный политический театр лишь одна краска в режиссёрской палитре Мейерхольда. Его спектакли значительно отличались друг от друга, но их объединяла важная особенность — умение режиссёра заражать своими замыслами актёров, удивительное чувство сцены.

Высказывания Мастера о театре пронизаны пафосом злободневности, дышат энергией преобразования и преодоления обветшавших сценических форм; как любым идеям авангарда, им свойствен жизнеутверждающий пафос.

Начиная с середины 30-х гг. в печати стали появляться резкие критические отзывы о спектаклях Мейерхольда. Наконец театр ГОСТИМ (режиссёр назвал свою сцену собственным именем: Государственный театр имени Мейерхольда) был закрыт, а сам режиссёр арестован. После гибели Мейерхольда в 1940 г. его имя долго замалчивалось — считалось, что его работы не отвечают требованиям официального искусства. С «оттепелью» к Мейерхольду начало возвращаться признание. Ныне его наследие изучается и в нашей стране, и за рубежом, издаются сборники его работ, реконструируются спектакли. Очевидным стало то значительное и всеохватывающее влияние, которое оказала деятельность Всеволода Мейерхольда на мировой театр.

Макет декораций к спектаклю «Маскарад» (драма М.Ю. Лермонтова). Режиссёр В.Э. Мейерхольд. Александринский театр, Петроград. 1917 г.

395

Плакат первых

послереволюционных

лет.

утверждал новый сценографический стиль, одновременно декоративный и функциональный, т. е. сценические сооружения были полезны для актёров, помогали им чувствовать себя во время спектакля свободно и раскованно.

В годы Первой мировой войны в развитии театрального искусства наступила некоторая пауза. Переживая реальные трагедии, зрители в театре хотели отдохнуть, расслабиться, развлечься. На сцену пришла второсортная драматургия, и лишь «Маскарад» в постановке Всеволода Мейерхольда прозвучал мощным аккордом, предвещавшим перемены и мятежи.

Премьера состоялась 25 февраля 1917 г. — в один из исторических дней Февральской революции. Императорский Петербург на сцене Александринского театра был окрашен в цвета заката — красота гостиных и салонов казалась избыточной, будто уничтожавшей самоё себя, чреватой трагедиями. Наступило новое время для страны, для людей, для театра.

СВЕТ И ТЕНИ ТЕАТРАЛЬНОГО ОКТЯБРЯ

Люди театра восприняли события Февральской и Октябрьской революций 1917 г. по-разному. Некоторые, как В.Э. Мейерхольд, решительно и безоговорочно поддержали происходящее; кто-то, как А.Я. Таиров, был полон сомнений. Руководитель Камерного театра писал в статье «Телега театра», что искусство не может и не должно быть «приспособленным» к тем или иным событиям. Растерянность царила и в труппе МХТ: на общем собрании 3 декабря 1917 г. возникла острая полемика по поводу происшедших в России перемен. Одни актёры требовали выступить с протестом против нового режима, другие хотели уехать на гастроли. К.С. Станиславский тогда предложил заявить публично, что их с В.И. Немировичем-Данченко театр не будет вмешиваться в политику, а «единственная приемлемая для деятелей искусства платформа есть платформа эстетическая». Это предложение было принято, хотя при голосовании мнения разделились почти поровну.