Со временем театры изображений появились и в других странах. «Рассказы в картинках» обязательно

Кукла индонезийского теневого театра.

СИЛУЭТНАЯ МУЛЬТИПЛИКАЦИЯ

Следы родства кино и театра теней особенно видны в силуэтной мультипликации: кадры здесь не рисуются, но «разыгрываются» плоскими фигурками. Такую мультипликацию изобрела немецкая кинематографистка Лотта Рейнигер (1899—1981). Свои силуэтные фильмы она снимала с начала 20-х до начала 60-х гг.; самый известный из них — «Принц Ахмед» (1926 г.), первая полнометражная лента в мультипликационном кино. Сюжет взят из сборника арабских сказок «Тысяча и одна ночь»: герой хочет спасти сестру от посягательств злого чародея. Чтобы с ним бороться, принц Ахмед добывает волшебного коня, который мгновенно переносит его в дальние страны. Принц попадает в Китай — на родину театра теней, что ещё раз подчёркивало связь кино с древним зрелищем.

420

сопровождались словесными пояснениями. Изготовлялись они уже не «поштучно», а печатались в типографиях и поэтому выпускались не в виде лент, а в виде листов, на которых изображения располагались рядами друг под другом. Профессиональные рассказчики бродили с такими листами от поселения к поселению. Они вывешивали их на площади и, когда собиралась толпа зевак, начинали выступление, водя указкой от одной картинки к другой. Листы могли существовать и самостоятельно: они раскупались для «домашнего пользования».

Выразительное описание подобного «настенного театра» есть у А. С. Пушкина. В набросках к повести «Записки молодого человека» герой (прапорщик, только что окончивший кадетский корпус) едет к месту службы. На почтовой станции, ожидая лошадей, он рассматривает картинки на библейский сюжет о блудном сыне, сопровождаемые нравоучительными стихами. На первой картинке «почтенный старик в колпаке и шлафроке отпускает беспокойного юношу, который поспешно принимает его благословения и мешок с деньгами». Следующие картинки изображают кутежи и мотовство юноши, продолжающиеся до тех пор, пока мешок с деньгами не иссяк; затем юноша попадает в свинопасы и разделяет со своими подопечными их трапезу.

Сюжет последней картинки — возвращение блудного сына к своему отцу: «добрый старик в том же колпаке и шлафроке выбегает к нему навстречу». Стихи под картинками заменяют рассказчика, а поскольку они на немецком языке, значит, лист привозной. Однако упоминаются у Пушкина и отечественные «рассказы в картинках» (их называли «лубок»): они изображали «погребение кота, спор красного Носа с сильным Морозом и тому подобное». Такие листы выпускались отечественными типографиями. Нос выступал как «символ заносчивости и гордости (одного из семи смертных грехов)». Сюжеты с «гордецом» были многочисленны; вот некоторые из них: «Щипли сам себя за нос (смирение гордыни)», «Похождение о Носе и о сильном Морозе», «Точильщик носов», «Разговор большого Носа с сильным Морозом». В последнем случае оба «героя» становятся живыми аллегориями — людьми. Они даже вступают в шутовской спор, кончающийся победой Мороза над гордым Носом (Нос гордился тем, что Мороз ему не страшен, а, в конце концов, Мороз его заморозил, и Нос стал «гнил и хозяину не мил»).