(Впервые данная статья опубликована в журнале «Философия образования», № 5, 2002)
На тот далеко не праздный для всех нас вопрос всего лишь год назад (летом 2001 г.) был получен определенно отрицательный ответ, как со стороны общественности[1], так и со стороны государственных властей в лице президента и главы правительства, что как будто подытожило многолетние дискуссии на данную тему. И такой ответ можно было бы только поддержать. Поддержать - не потому, что любые усовершенствования в этой сфере априори были бы излишни и что с образованием у нас все безупречно. Это далеко не так. Но единовременного политико-административного решения существующие проблемы не имеют. Вместе с тем, ясно, что глубокие и конструктивные реформы, во-первых, требуют значительных затрат, к которым государство явно не готово. И это главная причина отказа властей от ими же запланированной ломки системы. Во-вторых, по многим признакам видно, как недостает заинтересованности властей в любых созидательных начинаниях и в социальной, и в экономической сфере.
Иначе давно бы прекратилось неслыханное в истории расточение ресурсов, которое сопровождается хроническим вывозом капиталов из нищающей страны, и непременно началось бы ее восстановление. За такой же примерно срок Китай сделал гигантский рывок вперед (в том числе и в образовании) в то время наше отечество свершило фантастический «полет» в прошлое с бесспорным общим «негативом» в итоге. Тем, кто не закрывает глаза на факты, видно, что вопреки всем красивым лозунгам реальный результат российских реформ состоит из трех «Д» - демодернизации, деиндустриализации и дезинтеллектуализации общества.
Последняя из трех составляющих представляет собой еще не вполне завершенную тенденцию, но шансы на полное одичание растут пропорционально прилагаемым «реформаторским» усилиям. Ежегодно на образование «выделяется» около 3% от ВВП номинально, и много меньшая сумма расходуется фактически. Даже указанные номинальные затраты ниже, чем в большинстве развивающихся стран. Никак не приходится рассчитывать на кардинальное изменение чисто потребительских целевых установок тех субъектов реформирования, которые сумели так основательно «обанкротить» страну, что масштабы ее бюджета свелись к уровню маленькой Венесуэлы.
К числу их приоритетов, к сожалению, не принадлежат сколько-нибудь социально-значимые достижения[2]. И принадлежать не будут. Вот, например, первый заместитель министра экономического развития и торговли РФ М. Э. Дмитриев в официальном письме министру труда А. Починку засвидетельствовал, что изменений к лучшему «как в сложившейся экономической ситуации, так и в долгосрочной перспективе» не ожидается. Он также сообщил в этом послании, что статья № 10 Европейской социальной хартии (которая была подписана от имени России г. Починком) не может быть исполнена даже в сколько-нибудь предвидимом будущем. А именно в этой статье заключаются гарантии права на профессиональное обучение и даже содержится требование Хартии о сокращении или упразднении всякой платы за обучение.[3] Этот деловой документ гораздо убедительнее раскрывает планы властей в отношении образования, чем десятки руководящих речей и проектов, вместе взятые.
В-третьих, как показали многие исследования, радикальные перемены в одной из наиболее консервативных систем, какой является образование, крайне редко приводили к успеху, поскольку часто напоминали некомпетентное вторжение в генетический код культуры, столь же небезопасное, как экспериментирование с человеческой наследственностью. (Мутант может оказаться «о двух» головах», а может и без одной). В таких случаях отрицательные отдаленные последствия перевешивали сиюминутные приобретения от преобразований. Это справедливо даже для многих административных «дерзаний» советской поры, о чем пишут И. А. Выродов и И. П.Костенко.[4]
Эволюционная повседневная работа на ниве просвещения оказывалась много продуктивнее радикальных перемен, но она всегда требовала огромных трудовых усилий, не обещая взамен большой славы или денег. Последнее, как раз, и не устраивает инициаторов коренных переворотов, которым (подобно известному герою популярной книги) «требуется много денег и сразу». Несмотря на провальную оценку всех реформаторских проектов 2001 года, несмотря на заверения высших руководителей, ставящие, казалось бы, все точки над «и», административно-инновационный процесс возымел неожиданное продолжение.
Как ни в чем не бывало, разработки реформы возобновились[5]. Они не только напоминают прежние, но и представляют собой все ту же кальку с рекомендаций Международного валютного фонда, с которой мы уже сталкивались несколько лет назад. Складывается парадоксальная и даже невероятная ситуация в стране, на что однажды обратил внимание Н. И. Бирюков. Президент – против предлагаемой реформы, премьер также выступил против нее и даже подверг ее резкой критике. Серьезные возражения выдвигали Академия наук, Госсовет, учительская общественность, депутатский корпус. Но в нашей демократической стране все это нисколько не отразилось на намерениях и действиях «реформаторов», которые упорно реализуют свой план. Спрашивается: кто же тогда у нас правит – официальные власти или МВФ с помощью своих постоянных клиентов и лоббистов в России?
К каким достижениям привели российскую экономику «советы» и кредиты МВФ всем известно, но, возможно, не всем понятна связь между деятельностью этого международного органа и «реформированием» отечественного образования. Изначально предполагалось «джентльменскими соглашениями сторон», как об этом пишут более откровенные американцы, что средства МВФ станут западной материальной помощью «исключительно» для активистов радикальных реформ в России[6]. Кроме того, ими предусматривалось, что погашение получаемых кредитов, как и оплата всего внешнего долга страны, будут производиться в первую очередь за счет социальных статей государственного бюджета. Условиями МВФ особо оговаривалось резкое сокращение финансирования науки, образования и здравоохранения.
Последнее, по-видимому, определялось не только экономическими мотивами. Ликвидация остатков «сверхдержавы», включая научный и кадровый ее потенциал, была не менее значимой целью для западных контрагентов России, чем разграбление ее ресурсов. В соответствии с данным планом миллиарды долларов действительно исчезли в неведомом направлении[7], а перечисленные отрасли стали переживать трудные времена. Страна оказалась в долговой яме, и внешние кредиторы настойчиво вменяют ей в обязанность сэкономить на умах, культуре и здоровье следующих поколений. Между тем, по наиболее полным данным Н. Шмелева, несоизмеримо большие суммы, превосходящие все долги страны, уже ушли и продолжают утекать на Запад. Не будет ошибкой полагать, что, скорее, Россия кредитует этот «золотой миллиард», чем он нас. В чем состоят стимулы для российских участников этой игры на самоуничтожение собственной страны уяснить несложно.
Финансово-экономическая часть проекта образовательной реформы, которая составляет сердцевину последнего, как очевидно, была продиктована извне, и подъем отечественного образования отнюдь не входил в цели зарубежных советников[8]. Отсюда смелый «радикализм» импортированного прожектерства. Один из главных пунктов «преобразователей» - коммерциализация обучения в вузах при очевидном намерении в последующем сделать платной и среднюю школу.
Что касается именно экономической стороны дела, то переход на платное образование (полностью или частично) в принципе вряд ли вызывал бы такие возражения, если бы жизненный уровень населения у нас был существенно выше нынешнего, и если бы в России существовала надежная система целевого кредитования. Ни того, ни другого в обозримом будущем в нашей стране не предвидится. Но даже там, где эти условия присутствуют в полной мере, - в наиболее развитых странах сохраняется мощная государственная поддержка образования, которая смягчает последствия социальной дифференциации для значительной части обучаемых. Так, в США в 90-е гг. около половины расходов на образование несло государство, в Австралии 70% вузов принадлежит государству и т.д[9]. В условиях же нашей страны, где реально оплачивать свое образование может не более 10% населения (и то лишь при благоприятной конъюнктуре), в таких условиях прекращение госфинансирования просто обвалит существующее просвещение, породив на долгие годы задачу его восстановления[10]. Титаны новейшего российского «реформизма», то и дело извещают нас о своих попытках поднять, по их словам, «лежащую на боку» промышленность. По чьей милости она очутилась в этом положении и почему никак не состоится обещанный подъем «преобразователи» не сообщают. Мы только видим, как подобным же образом и в кратчайший срок уже была разрушена наша фундаментальная наука, а также какой урон понесла отечественная культура. Сегодня реальна и перспектива обрушения образовательной системы. В чьих интересах этот общий распад легко уяснить из превосходных обобщающих работ А.С. Панарина, А. П. Паршева, Н. С. Леонова и многих др. Но достаточно ясно, что не в наших с вами.
Из поступающей ныне информации отчетливо проступает намерение провести инициированную МВФ реформу хорошо проверенным методом, который был опробован впервые в ходе массовой «ваучеризации». С его помощью тогда большинство наших сограждан разом утратило всякие права на общенациональную собственность. Теперь предполагается создание именных Государственных финансовых обязательств (ГИФО), под которые якобы будут выделяться средства для абитуриентов и которые «будут следовать за студентом» в соответствующий вуз[11]. Их внедрение в жизнь будет означать на деле аналогичную потерю материальных гарантий права на образование. В том, что эти «образовательные ваучеры» легко напечатать и выдать, сомнений не возникает. Но то, что они будут обеспечены реальными денежными средствами с учетом инфляции, поверить просто невозможно, как и в честность намерений авторов идеи. Социальный антидемократический ее подтекст был сразу же четко отслежен в одной из оперативных интернетных реакций на планы выпуска ГИФО[12].
Кроме «ваучеров» российские граждане уже хорошо знакомы с сертификатами на жилье для военнослужащих, с компенсациями ущерба лицам, пострадавшим от «чеченских» войн, а также с исполнением других финансовых обязательств государства - по сберегательным вкладам, по ГКО и др. Ясно, что и с «ГИФО» мы увидим только повторение пройденного. С ними произойдет ровно то же, что и с первыми «приватизационными чеками». По-видимому, намечается создание еще одной «пирамиды», цель которой не только упразднить основную часть государственного образования, но и «пристроить» кругленькую сумму в надежные руки. Хотя формулирует идею «ГИФО» все тот же, подвергавшийся ранее резкой критике со стороны властей, Я. Кузьминов, однако за его спиной явно усматриваются более опытные стратеги отечественной приватизации. «За кем» в действительности «последуют деньги» догадаться несложно. Особенно, если прочесть интервью с директором Центра образовательной политики Высшей школы экономики Т. Клячко, которое было опубликовано в журнале «Обучение в России»[13].
Этот текст изобилует цифровыми данными о тех финансовых потоках, которые обеспечат эксперимент с ГИФО в шести вузах из трех регионах России. Эксперимент, по-видимому, должен стать не столько исследовательским, сколько пропагандистским мероприятием, которое должно показать преимущества ГИФО. По стране в текущем году затраты государства на каждого студента-бюджетника, по словам Т. Клячко, составляют 350$, тогда как в эксперименте на каждого абитуриента выделяется 500$. Но даже здесь в самых благоприятных тепличных условиях для его организаторов обнаруживается весомый разрыв между бюджетными ассигнованиями, суммами, причитающимися по ГИФО, и реальной (или назначенной) ценой обучения.
Если выделяется из бюджета «на душу» 500$, то можно было бы ожидать, что абитуриент отличник (1-я категория) получит примерный эквивалент этой суммы в рублях, что составляет на время выхода интервью в свет 15500 руб. Средства, израсходованные на образование, как мы знаем, налогами не облагаются. (И даже 90%, о которых говорилось в одной из версий проекта, от нее составляли бы 13950 руб.). Однако трудами Центра образовательной политики исчислено иное: отличники получат «на брата» не больше 9375 руб., а куда пойдет возникающая разница в 6125 руб. с каждого из них деликатно умалчивается. Но самое главное состоит в том, что всего абитуриентских категорий - пять и лишь меньшая доля выпускников сможет претендовать на предельную сумму. Что до остальных категорий, то второй из них причитается 7500 руб. в год, третьей – 3750, четвертой –3000, пятой – 750 руб. ежегодно. Вот оно – искомое пространство для маневра, для «пересортицы, усушки и утруски». На «входе», положим, имеем 500$, на «выходе» получим 750, но уже только рублей, а отрегулировать средний балл на желаемом уровне – не проблема. Чрезвычайно важна следующая деталь: в упомянутом интервью разъясняется, что твердая выплата именно этих сумм в последующие годы не гарантируется, и, исходя из финансовой ситуации, «за каждого зачисленного студента будут начисляться уже другие суммы». Что и следовало ожидать! Вся технология российских реформ нашего времени сводилась к подобным трюкам и ничего иного в ней не обнаружится. Заранее ясно, что с помощью инфляционного механизма, задержек выплат и других отработанных приемов указанные обязательства государства по ГИФО быстро будут сокращены, а затем и аннулированы вовсе, но не без пользы для организаторов пирамиды, конечно.
Обращает на себя внимание и другая немаловажная подробность: если министр образования России В. Филиппов приводит почти по всем упомянутым пунктам (и в то же самое время) совершенно иные цифры, нежели подведомственные ему «архитекторы реформ», то это не может не подрывать убедительность представленного числового ряда[14]. Т. Клячко в своем интервью всю эту путаницу со статистикой объясняет так: «Видите ли, стоимость обучения – это пока величина не совсем понятная»[15]. Если даже в демонстрационном «эксперименте» все так подозрительно зыбко, то каковым окажется «реформирование» в серийном исполнении?
Дискутируемые ныне проекты реформ не только не могут вывести образование из кризиса, но наоборот переведут эту отрасль из состояния медленного разрушения в фазу ускоренного распада, поскольку их основная цель состоит в изъятии, а не в привлечении в отрасль дополнительных средств. Чьим интересам это соответствует, мы уже видели, но почему столь многие российские деятели подыгрывают им, стоит присмотреться подробнее. /Только ли групповая финансовая озабоченность руководит ими? Отчего так слаба политическая воля к подъему страны?/ Государственная поддержка образования существует, как уже было сказано, даже на самом либеральном Западе, а в обществе с предельно низким жизненным уровнем масс без такой поддержки оно не может вообще выжить. Уже разворачивающийся обвал образовательной системы, если его не остановить, похоронит любые планы модернизации страны, которые останутся тогда простым блефом.
О том, что подстерегающие нас опасности реальны и огромны, свидетельствует (против себя!) один из зачинателей обсуждаемых здесь проектов - министр образования В. Филиппов в интервью «Новой газете». Он говорит: «По демографическому спаду мы имеем данные из субъектов Федерации, и они для нас трагические. Сейчас в российской школе учится 20 миллионов детей, а через 6 лет будет уже на 30% меньше – 14 миллионов. Это, конечно, трагедия всего российского общества, и отсюда проистекает следующее: в течение ближайших лет все меньше и меньше выпускников будет выходить из школ. Это станет проблемой для всех учебных заведений. Мы не сможем сохранить рабочие места для учителей школ и работников вузов. То есть сама система подготовки профессиональных кадров будет сокращена – попросту некого будет учить»[16]. Перспективы великих перемен, похоже, ясны! Жаль только, что министр не остановился подробнее на причинах ждущих нас событий.
----------------------------
[1] Вполне адекватно общественное мнение отразилось в известной критической позиции Рабочей группы Госсовета РФ по проблеме реформирования системы образования. Эта группа пришла к недвусмысленному заключению, что в реформировании нуждается не сама система, но, прежде всего, ее социальный статус, финансирование оплаты труда и пенсионное обеспечение педагогов. Это первый слабый признак пересмотра ликвидаторской ориентации реформаторов. Хотелось бы, чтобы подобная реакция не осталась единичной.
[2] Однажды Б. Немцов неожиданно призвал своих элитных собратьев: «Давайте, хоть одну реформу проведем честно!». Но охотников на такую крайнюю меру до сих пор не нашлось, да и сам автор призыва тут же определенно позабыл о нем. Но качественная оценка всех прежних «преобразований», проведенных исключительно к пользе узкой группы «реформаторов», все же был им здесь высказана.
[3] Шершуков А. Наконец-то сознались! Секретные материалы Европейской социальной хартии. //Солидарность, №38, Октябрь, 2001, с.1-3.
[4] Выродов И.А. и Костенко И.П. Мысли о реформах российского образования..//Полигнозис, № 4, 1999.
[5] Скольский Р. Образование нуждается в модерне.//Новая газета, №81, 5-11 ноября 2001, с. 1.
[6] См. подробнее: Домрин А. Как США «помогают, России.//Милленниум, № 11, 2001 г., с.22.
[7] См. сюжеты недавних выступлений Председателя Счетной палаты С. Степашина.
[8] Бывший госсекретарь США Дж. Шульц назвал недавно МВФ международной преступной корпорацией, за которой одни финансовые злоупотребления и кризисы в тех странах, где она потрудилась. Он даже рекомендовал провести международное расследование деятельности ее руководителей и предать их суду. Все правильно, но где же этот «правдолюбец» был раньше?
[9] Данные приведены по Большой энциклопедии Кольера, (Электронная версия),2002.
[10] Более оптимистические явно завышенные цифры, по которым треть и более наших граждан могут оплатить свое обучение, включая высшее образование, не выдерживают «очной ставки» с фактами.
[11] Кузнецов А. Каждому - по потребностям, но умеренным.//Новая газета, №89, 6-9 декабря 2001, с. 6.
[12] Пожелавший остаться анонимом эксперт образования заявил следующее: «Что касается грозящей нам реформы, то введение именных финансовых обязательств ставит в выгодные условия выпускников тех школ, где выставляют лучшие оценки, а не дают знания. Кто не знает проекта преобразований, напомню: аттестат – пять баллов, из бюджета тебе оплачивается 90 % обучения в вузе, аттестат 4 - 50 %, 3 - 0 %. То есть главным по реформе становится оценка а не знание. А как тогда можно будет «доить» родителей?! Это раз. Во вторых - поступить в центральные ВУЗЫ cмогут только те, кому разрешат региональные чиновники из минобраза и прочее. Они теперь будут оценивать абитуриентов, а не экзамены. А кому они разрешат - можно даже не спрашивать. То есть все более или менее престижные ВУЗЫ станут либо закрытыми для Ломоносовых, либо пойдут на продажу в карман чиновников от образования. Именно поэтому они так бьются за данную реформу. Речь идет о миллионах долларов в год чистых и легитимных взяток из карманов родителей (т. е. внебюджетных денег). И скорее всего так эту реформу и протащат. К вашему сожалению, господа молодые родители!» /Про: "Мы пошли в школу..." Forum (http://forum.msk.ru/files/guestbook-po010124.html)/
[13] Шарова Е. Почем диплом?//Обучение в России, № 2, май, 2002, с. 14-16.
[14] Филиппов В. Школа останется бесплатной.// Новая газета, № 35, 2001, с.4.
[15] Шарова Е. Почем диплом?//Обучение в России, № 2, май, 2002, с. 15.
[16] Филиппов В. Школа останется бесплатной.// Новая газета, № 35, 2001, с.4.
----------------------------
http://www.za-nauku.ru/index.php?mode=text&id=18
