В Париже Ватто познакомился с известным банкиром и коллекцио­нером Пьером Кроза, который по достоинству оценил талант молодо­го живописца. Вероятно, через Кроза и его друзей Ватто приобщился к воззрениям неоэпикурейцев — фи­лософствующих литераторов и ин­теллектуалов из аристократической среды. Они считали себя последова­телями древнегреческого философа Эпикура, который, по их мнению, призывал искать в жизни прежде всего счастья и наслаждения. Дейст­вительность с её утомительными повседневными делами, трудностя­ми и страданиями не способна при­нести человеку настоящее счастье. Путь к нему лежит через мечту, через умение превратить жизнь в

Жан Антуан Гудон.

Вольтер, сидящий в кресле. 1781 г. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург.

113

Антуан Ватто.

Общество в парке. 1717—1718 гг. Картинная галерея, Дрезден.

некое возвышенное театрализо­ванное действо.

В доме Кроза устраивали так на­зываемые «галантные празднества». Это были настоящие спектакли, длившиеся неделями. Участники пе­реодевались крестьянами или ан­тичными персонажами. Необходи­мой частью этих празднеств был изощрённый любовный флирт. Тонкая система ухаживаний, намёков да­вала возможность испытать особые чувства — сильные, но не переходя­щие в страсть, яркие, но деликатные и утончённые.

Антуан Ватто, тонкий наблюда­тель, сделал «галантные празднества» одной из главных тем своего твор­чества. Им посвящены такие полот­на, как «Отплытие на остров Киферу» (1717 г.), «Общество в парке» (1717—1718 гг.), «Затруднительное предложение» (1716 г.) и др. Пейзаж здесь — обжитая человеком приро­да, скорее парк, чем лес; позы и дви­жения персонажей удивительно гра­циозны и гармоничны. В развитии сюжета главное — общение мужчи­ны и женщины, их изящный, без­молвный диалог: игра взглядов, лёг­кие движения рук, едва заметные повороты головы, говорящие лучше всяких слов.

«Галантные сцены» Ватто поража­ют лёгкостью тонов, еле уловимой светотенью. Красочные мазки обра­зуют мелкую дрожащую рябь на траве и невесомую воздушную мас­су в кронах деревьев. Лессировки — тонкий слой прозрачной краски, который наносится на плотный слой живописи, — передают холод­ное мерцание шёлковых нарядов, а энергичные удары кистью — влаж­ный блеск глаз или внезапно вспых­нувший румянец. С особым мастер­ством Ватто создаёт ощущение воздушной среды, и вся сцена пре­вращается в видение, утончённую игру фантазии. Виртуозно расстав­ленные цветовые акценты сообща­ют действию особое внутреннее напряжение, лишают его устойчиво­сти, заставляя зрителя понять, что радость длится лишь миг, а герои живут искусственными, иллюзор­ными чувствами. И это придаёт «га­лантным сценам» пронзительную грусть, противопоставленную на­игранному веселью героев.

«Галантные сцены» были для Ват­то прекрасным спектаклем, перене­сённым в реальную жизнь. Однако подлинные актёры на сцене интере­совали его не меньше. Художник по­стоянно посещал представления

Антуан Ватто.

Затруднительное предложение. 1716 г. Государственный Эрмитаж, Санкт-Петербург.