позади. Натиск авангарда театр выдержал, взяв на вооружение то, что подходило сцене. Так, плодотворной оказалась идея «дематериализации» сценического пространства. Режиссёры научились показывать сны, видения, мечты героев. Для этого по-новому использовали свет на сцене, иначе делили сценическую площадку на участки — сочетали «пространство жизни» и «пространство души».

В 30-х гг. немецкий драматург, режиссёр и теоретик театрального искусства Бертольт Брехт заявил, что нужен принципиально новый подход к задачам театра. По мнению Брехта, театр не должен лишь подражать жизни, а должен «отстранённо, эпически» эту жизнь показывать. Зритель же превратится в наблюдателя: он будет размышлять, а не волноваться, руководствоваться разумом, а не чувством. Современные режиссёры и актёры умеют создавать «дистанцию» между ролью и исполнителем, т. е. пользуются приёмами отчуждения Брехта. Психологический театр — изображение на сцене «жизни в формах самой жизни» — никуда не исчез, хотя гибель ему на протяжении столетия предрекали очень многие.

Отношения сцены с драматургией в XX в. стали иными, чем в прошлые времена. Теперь режиссёр, а не актёр часто чувствовал себя хозяином. С приходом режиссёров авторы пьес вынуждены были признать умаление собственной роли.

Драма и сцена развивались очень часто независимо друг от друга. Драматурги театра абсурда (50-е гг.) объявили, что жизнь не имеет смысла, существенно лишь движение к смерти. Для сцены подобные утверждения оказались чрезмерно мрачными, и в постановках таких драм появлялись страдающие, вполне узнаваемые персонажи. Они были вовлечены в круговорот повседневной жизни, подавлены монотонным существованием, но продолжали жить и радоваться маленьким удачам и просто каждому новому дню — часто вопреки тексту.

В 60-х гг. на короткое время в театр пришли пьесы документалистов. Название говорит само за себя: авторы использовали письма, дневники, мемуары, судебные протоколы. При помощи документа люди театра хотели узнать правду о прошлом. Документализм, довольно быстро сошедший со сцены, обогатил театр новыми приёмами. Впоследствии фрагменты документов иногда стали включать в ткань пьесы.

С начала 70-х гг. развитие и сцены, и драмы определяют не стили, общие для многих стран, а участники театрального процесса. Уроки прошлого усвоены — и можно работать самостоятельно, предлагая своё понимание времени и истории.

Берт Брехт — шофёр грузовика. Художник Р. Шиндлер, 1926 г.

ИГРА СО СЛОВАМИ

Бертольт Брехт в молодые годы, в самом конце Первой мировой войны, решил пошутить и вместе со своим другом переделал в документах букву «д» в традиционном немецком имени Бертольд на «т» и с тех пор стал Бертольтом — подделку никто не заметил.

Своеобразную операцию Брехт совершил и с главным понятием своей теории — словом «отчуждение». Взяв за основу термин из экономической теории — Entfremdung, он изменил приставку Ent («от-») на Ver («о-»), и придумал название «фау-эффект» (V — буква «фау»), т. е. эффект отчуждения. Отечественные театроведы пытались передать разницу между приставками, использовав слово «очуждение», но оно не прижилось.