Художественный облик «Бубново­го валета» в основном определяли живописцы, считавшие себя после­дователями Поля Сезанна. В карти­нах французского мастера их при­влекала некая глубинная энергия цвета и пространства, чувствующая­ся в каждом предмете, изображён­ном художником. Поэтому цент­ральное место среди произведений членов «Бубнового валета» занимали любимые жанры Сезанна — пейзаж и натюрморт. Помимо этого они ин­тересовались поисками Анри Ма­тисса и его друзей кубистов.

В творчестве Петра Петровича Кончаловского (1876—1956) влия­ние Сезанна сочеталось с примити­визмом, проявившимся сильнее все­го в портретах. В изображении ребёнка («Наташа на стуле», 1910 г.) нарочитая упрощённость рисунка, чуть грубоватое сочетание ярких цветовых пятен делает девочку по­хожей на куклу. Простота, доведён­ная почти до гротеска, — главный художественный приём и в другой работе — «Портрете Г. Б. Якулова» (19Ю г.). Герой, сидящий по-турец­ки на фоне стены, увешанной ору­жием, напоминает восточного фа­кира; в его лице явно преувеличены «экзотические» черты. Во всём обли­ке героя чувствуется нечто игрушеч­ное, ненастоящее.

Пётр Кончаловский.

Портрет Г. Б. Якулова. 1910 г.

Государственная Третьяковская галерея, Москва.

598

Илья Машков.

Снедь московская.

Хлебы. 1924 г. Государственная Третьяковская галерея, Москва.

Аристарх Лентулов.

Василий Блаженный. 1913 г.

Государственная Третьяковская галерея, Москва.

Произведения Ильи Ивановича Машкова (1881 — 1944) прекрасно демонстрируют особенности «рус­ского сезаннизма». В натюрморте «Синие сливы>> (1910 г.) художник старался передать как сочную синеву плодов, так и их упругую фор­му. В другой работе — «Снедь москов­ская. Хлебы» (1924 г.) — мастер, изо­бражая аппетитные булки и калачи, стремился привлечь внимание к кра­соте самих красок — густых и очень ярких. Именно их насыщенность и плотность создают ощущение изоби­лия и полноты жизни, приближаю­щее эту картину к знаменитым фла­мандским натюрмортам XVII в.

Совершенно иные задачи решал в своих работах Аристарх Василье­вич Лентулов (1882—1943). Попы­тавшись представить все предметы реального мира как постоянно дви­жущиеся абстрактные формы, ху­дожник показал знаменитые по­стройки Московского Кремля и Красной площади («Василий Бла­женный», 1913 г.; «Звон», 1915 г.) в таком виде, что кажется, будто все части зданий, сдвинувшись со своих мест, кружатся в стремительном тан­це на глазах у зрителя. Краски поло­жены мелкими, часто точечными мазками, делая масляную живопись

похожей на мозаику. Лентулов ста­рался украсить свои картины как только возможно: он наклеивал на них золочёную гофрированную бу­магу, золотые и серебряные звёзды. Несмотря на то что знаменитые храмы легко узнать, картины вос­принимаются не как архитектур­ные пейзажи, а как калейдоскопы сверкающих и переливающихся кра­сочных пятен.

В области пейзажа очень инте­ресны работы Роберта Рафаиловича Фалька (1886—1958), также близкие по стилю Сезанну. В композиции «Старая Руза» (1913 г.) он пытался, подобно французскому живописцу,

Роберт Фальк.

Старая Руза. 1913 г. Государственный Русский музей, Санкт-Петербург.

599

Александр Куприн.

Натюрморт с синим подносом. 1914 г.

Государственная Третьяковская галерея, Москва.

сделать все элементы картины — дома, землю, небо — предельно близкими друг другу по фактуре, словно все они созданы из одной материи. Как и Машков, Фальк тяго­тел к густым краскам, которые у него приобретали особенно терпкий от­тенок. Однако тональность полотна

не столь яркая; даже рыжие и жел­тые цвета мастер делал приглушён­ными, соединяя их с густыми круп­ными тенями. Это придаёт всему пейзажу ощущение камерности и глубокого внутреннего лиризма.