«Капричос» моралистичны, что было свойственно эпохе Просвеще­ния, но в них уже проступают чер-

Франсиско Гойя.

Когда рассветёт, мы уйдём.

Из серии «Капричос».

1797—1798 гг.

Офорт.

Франсиско Гойя.

Какой златоуст! Из серии «Капричос». 1797—1798 гг. Офорт.

Франсиско Гойя.

Сон разума рождает

чудовищ.

Из серии «Капричос»

1797—1798 гг.

Офорт.

214

Франсиско Гойя. Обнажённая маха. Около 1802 г. Прадо, Мадрид.

Франсиско Гойя. Одетая маха. Около 1802 г. Прадо, Мадрид.

Во второй половине XVIII в. король Карл III, желая привить в стране фран­цузские моды и обычаи, попытался запретить национальную испанскую одежду и некоторые любимые наро­дом развлечения, например корриду. Возмущённые испанцы старались отстоять свои права. Больше всех про­тестовали махо и махи — так называ­ли молодых мужчин и женщин, принадлежавших к городскому про­стонародью. Они вели себя на редкость свободно, подчас вызы­вающе, не подчиняясь правилам благочестивой скромности, установ­ленным Церковью.

В 80—90-х гг. обычаи махо и мах стали модными при дворе. Одной из самых горячих сторонниц этих обы­чаев была возлюбленная Франсиско Гойи — Каэтана Альба, одна из знат­нейших женщин Испании (её полный титул — донна Мария Тересия Каэтана де Сильва и Толедо, тринадцатая гра­финя-герцогиня Бенавенте и Альба, маркиза Вильяфранка). Помимо уди­вительной красоты она отличалась острым умом и независимым, свое­вольным характером. Друг Гойи, поэт Хуан Мелендес-Вальдес, назвал её в стихах испанской Венерой. Роман­тическая любовь Гойи отразилась в его творчестве. Он написал несколь­ко портретов очаровательной Альбы, сделал множество рисунков. Однако самыми знаменитыми её изображени­ями стали «Одетая маха» и «Обнажён­ная маха».

ты реализма XIX столетия. Эта се­рия приобрела невероятную попу­лярность в среде романтиков, ею восторгались и без конца её копи­ровали.

В 1800 г. Гойя создал для коро­ля Карла IV портрет его семьи. В этом парадном полотне хорошо видна ирония художника по отно­шению к властителям мира сего. Гойя замечательно передал цвета и фактуру тканей: шелестящего лёгко­го шёлка, тяжёлой золочёной пар­чи, прозрачных кружев, мягкого нежного бархата. Однако великоле­пие ярких нарядов, блеск золота и сияние драгоценностей лишь силь­нее оттеняют физическое несовер­шенство и заурядность членов королевской фамилии. Фигуры в ро­скошных одеждах стоят неподвиж­но, словно куклы. Их некрасивые, замкнутые, холодные лица произ­водят отталкивающее впечатление. Даже дети не выглядят естественны­ми и жизнерадостными в этой чо­порной семье.

Начало XIX в. совпало для худож­ника с появлением в его творчестве идеала романтической личности, свободной, бунтующей, бросающей вызов обществу. Такими Гойя видел своих соотечественников («Портрет Исабели Ковос де Порсель», 1806 г.; «Портрет графа Педро Антонио Пе­реса де Кастро», 1803—1806 гг.).

В то время на земле Испании про­исходили драматические события.

215

Франсиско Гойя.

Портрет королевской семьи. 1800 г. Прадо, Мадрид.