у города. Ионгелинк так и не выкупил свой залог, и лучшие картины Брейгеля оказались запертыми в го­родском казнохранилище на долгие десятилетия.

Вот уже много лет «Месяцы» Брейгеля вызывают бурные дебаты исследователей. Спорят, например, о том, сколько картин первоначально входило в серию: одни предполагают, что их было двенадцать и каждая изображала определённый месяц; другие доказывают, будто их всего четыре и посвящены они временам го­да, так что из цикла исключается то «Сенокос», то «Жат­ва». Наиболее правдоподобна версия, что Брейгель на­писал шесть картин, посвятив каждую двум месяцам сразу. Открывается цикл картиной «Охотники на сне­гу» (декабрь — январь). Вторая получила название «Хму­рый день» (февраль — март). Третья (впоследствии ут­раченная) картина — это апрель и май. Затем следуют «Сенокос» (июнь — июль), «Жатва» (август — сентябрь) и «Возвращение стада» (октябрь— ноябрь).

Питер Брейгель Старший. Охотники на снегу. 1565 г. Художественно-исторический музей, Вена.

524

Несомненно, идея «Месяцев» навеяна календарны­ми миниатюрами часословов XIV—XV вв. Однако в кар­тинах Брейгеля господствует совсем иное настроение, чем в миниатюрах. Сцены сельских работ, служившие в Средние века своеобразными символами соответст­вующих месяцев (например, фигурка косца обознача­ла июнь, жнеца — август), занимают в его картинах хо­тя и важное, но отнюдь не главное положение. Каждое время года — это неповторимое состояние земли и не­ба. Так, в картине «Охотники на снегу» зима под кистью художника предстаёт равниной, сияющей сплошной бе­лизной нетронутого снега, открывающейся зрителю вне­запно и с высоты, словно в полёте; зеленовато-серое не­бо невольно хочется назвать небесным сводом: так оно холодно и спокойно. В «Жатве» прямо перед зрителем расстилается пшеничное поле с его тяжёлой янтарной желтизной; небо над ним — сиренево-белое, словно от­давшее земле всё своё живительное тепло.

В «Месяцах» художник начинает выводить на первый план укрупнённые фигуры людей. Это крестьяне, заня­тия которых естественно подчинены смене времён года. Таким образом, человек выступает как органическая часть природы. Все пейзажи не только величавы, но и по-своему уютны. Даже в заснеженной равнине есть что-то домашнее, ибо повсюду видны следы близости людей — трактир, запруда, колокольня. Такова приветливая зем­ля Нидерландов, жители которых лучше других народов обживали природу, не нанося ей вреда. Питер Брейгель умеет показывать зрителю самые простые вещи как чу­до. Картинам «Месяцев» созвучны слова философа и писателя Эразма Роттердамского (1469—1536): «Бог способен явить любые чудеса — в нарушение законов природы, но ежедневно творит чудеса намного боль­шие... Эти чудеса в естественном ходе вещей, т. е. в самих законах природы, которые нам привычны, и по­этому мы не замечаем их чудесности».

Питер Брейгель Старший. Возвращение стада. 1565 г. Художественно-исторический музей, Вена.

525

Питер Брейгель Старший.

Крестьянская свадьба. 1566—1567 гг. Хуложественно-исторический музей, Вена