Действующие лица барочных маньеристских пьес ярки и красивы, но это дьявольская, нечеловеческая

Сцена Театра Герцога в Лондоне. XVII в.

*Маньеризм — направление в художественной культуре XVI — начала XVII в, сторонники которого заявляли о неустойчивости жизненных норм.

290

красота. И сценическая площадка, где происходит действие, тоже должна быть яркой, а краски — бить по глазам; поэтому не случайно драпировки и костюмы имели цвет, который принято называть «кричащим».

Нельзя не признать, что эти кровавые трагедии зрелищны. Вероятно, именно зрелищностью объясняется присутствие пьес Вебстера и Форда в репертуаре современного английского театра.

Путь к истине героев испанского театра извилист и осложнён непредсказуемыми событиями. В пьесах Тирсо де Молины (настоящие имя и фамилия Габриель Тельес, 1571 или около 1583—1648) персонажи одержимы стремлением к одной цели. Цель эта — удовлетворение страсти, рождённой внезапно, без причин. Ради достижения желаемого герои обманывают, интригуют, переодеваются, часто изображают лицо другого пола. Персонажи Тирсо изобретательны, расчётливы и одновременно азартны и холодны. Они привносят в скучный и пресный мир момент игры, только не доброй и радостной, как у Лопе де Веги, а страшноватой. И никто не может понять, где высокое, где низкое, где трагедия, а где фарс, кто мужчина, а кто женщина. Что такое бескорыстие, герои Тирсо не знают, их ведёт по жизни эгоистический интерес. Любимый драматургами прошлого и сценически выигрышный сюжет переодевания у Тирсо де Молины всегда движим корыстью. Таковы персонажи пьес «Дон Хиль Зелёные штаны» и «Севильский озорник, или Каменный гость» (первая драматургическая обработка легенды о Дон Жуане).

Герои театра барокко постоянно устраивают некие представления, пишут сценарии собственной жизни, особенно в испанской драме. Подобные сюжеты есть и у Тирсо де Молины («Дон Хиль Зелёные штаны»), и у Педро Кальдерона де ла Барки (1600—1681) в пьесах «Стойкий принц», «Жизнь есть сон». Кальдерон соединил проникновенную и искреннюю религиозность с барочной зыбкостью понятий, с неверием в счастье — и на земле, и на небесах. Мир театра, фантастический и прекрасный, противопоставлен жизни, чаще всего скудной, без движения и поэзии. Стихии искусства подвластна жизнь — с помощью театра реальность даже можно слегка подправить. Эти общие идеи и мотивы, характерные для барокко, встречаются и у классициста Корнеля в пьесе «Комическая иллюзия», где эпизоды реальной жизни чередуются с разыгранными в театре.

Сторонники барочного театра создали свой стиль сценического действа. Представления проходили на открытом воздухе: актёры выступали

Перспективная декорация с использованием кулис.

В барочном спектакле часто появлялись черти — слуги дьявола.

291

ИЕЗУИТСКИЙ ТЕАТР

В католических странах Европы в середине XVI в. возник иезуитский театр. Такое название он получил потому, что появился при иезуитских коллегиях — закрытых средних учебных заведениях, образованных монашеским орденом иезуитов. Этому театру ближе оказались принципы барокко. Авторами пьес были педагоги коллегий, а участниками представлений ученики — школяры. Они изучали азы театральной профессии по специально подготовленным программам, которые учитывали богатый опыт европейского театра — как барочной сцены, так и театра классицизма. Кроме того, школьный театр обращался к наследию средневековой сцены: в спектаклях действовали аллегорические фигуры, например, Правда и Богатство. Актёры играли очень старательно, продумывали каждое движение и выбирали реквизит. Так, исполнитель роли Совести держал в руках зеркало, а Смерть, как и в средневековых мистериях, появлялась перед зрителями в лохмотьях и с косой. Составители программ считали, что аллегорические персонажи необходимы, так как несут воспитательную нагрузку. Для изображения библейских событий часто использовали разного рода механизмы.